|
1. НЕ ВЕРЬТЕ ИНТЕРНЕТУ
Смешной вопрос «Вы не были в Праге?» Кажется, там были все. Но поскольку это не так, данные заметки преследуют две цели: поделиться сугубо личными впечатлениями, и вызвать неминуемые воспоминания у тех, кто раз и навсегда полюбил Прагу.
Да и как можно ее не любить! Волшебно-прекрасный и уютнейший город для пешеходов, которые могут без напряжения обойти его за несколько дней. А, если угодно, объехать в коляске. Причем, извозчиками здесь служат и женщины тоже. Да еще в цилиндрах.
В отличие от Венеции, где только одной женщине, наконец, удалось стать гондольером, женщин-извозчиков в Праге насчитывается не меньше десятка.
Советы пользователей Интернета нередко вводят в заблуждение. Например, многие авторитетно уверяют, что по воскресеньям все пражские магазины закрыты. Никак нет. Направляют вас в определенный ресторан или пивную, где, мол, вкуснее и дешевле всего. Но это – вопрос вкуса и бюджета. Называют адреса определенных обменников, где якобы лучше курс. Но и это не так. И почему-то никто не начинает с того, что Чехия, будучи членом Евросоюза, вовсе не перешла на «евро», а сохранила свою крону. Как? А так. Конечно, «евро» всюду принимают, но намного удобнее запастись кронами. Наконец, совет брать автобусные экскурсии с гидом по Чехии и соседним странам тоже приведет к трате времени и денег с сомнительным результатом. Лучше и дешевле сесть на поезд, самостоятельно добраться до нужного места, купить соответствующий буклет на русском языке (которыми торгуют на каждом углу), и посвятить все время осмотру, прогулкам, покупкам, не будучи связанным расписанием группы и диктатом гида. Не говоря о том, что гидом может оказаться неграмотный хам, который прикрывает сомнительное знание предмета зазубренной пластинкой с такими шедеврами, как «город все еще стоит в оригинале», «мы едем в государственное имущество», «османы шли по Европе», «разные веточки Габсбургов: одна из них поширше другой», «он служил одной из правых рук президента» и «слева виден ядерный реактор электростнции». Но дело не только в этом. Приехав на место, где вам было обещано «несколько часов», вы узнаете, что времени в обрез и надо успеть рысью пробежать по замку, где-то поесть, купить суверениры или открытки, и с той же скоростью мчаться на место встречи, «потому что группа вас ждать не будет».
Короче, возьмите расписание поездов и работы дворцов-музеев, примите в расчет, что по воскресеньям ж/д транспорт вдвое дешевле, и радуйтесь тому, что в Чехии вас без труда поймут.
2. ВЗОРВАННЫЙ СТАЛИН
Первое, что бросается в глаза при въезде в Прагу, красный метроном на горе. Самый что ни на есть метроном, разве что без привычного пощелкивания. А, может, он и щелкает, просто так далеко, что не слышно. С чего тут метроном? И почему в таком месте? Ответ дала славная девочка в матросской форме, которая украсила поездку по Влтаве на прогулочном кораблике. Она-то и показала фотографию памятника, стоявшего ранее на месте метронома. Сталин! Гигантская статуя Сталина, заложившего руку за борт шинели наполеоновским жестом, а за ним по обе стороны – представители советского и чешского народа.
Как сказала девочка, каменный Сталин был той же высоты, что Иисус Христос в Рио-де-Жанейро. Но проверка показала, что до Христа семинаристу-недоучке не хватило двадцати трех метров. Да и простоял Сталин всего семь лет: в 1962 году его взорвали, освободив место для метронома. Не знаю, какие были варианты, но предмет, символизирующий текучесть времени (да еще над рекой), лучше всего подходит для любой страны, народа и режима. Во время наводнения 2002 года до метронома вода не дошла, но понаделала столько бед, что о них до сих пор напоминают отметины на домах: до этого места поднялась вода.
На площади Яна Палаха – доска с его посмертной маской и датой 16.1.1969.
И никаких подробностей. Обычный турист ни о чем не догадается. Но наше поколение еще помнит этого мальчика, студента-историка, который в январе 1969 года облил себя бензином и поджег в знак протеста против советской оккупации. Отблески его самосожжения мелькали по всей Европе еще добрых двадцать лет.
В Праге полно воспоминаний о России и русской культуре. То названия ресторанов «Чайковский» и «Пушкин», то станция метро «И.П.Павлов», которую здесь называют слитно «ипепавлов», а то наткнешься на бар... «Пропаганда», где на вывеске красуется счастливый Ильич с кружкой пива.
3. КАК НАС УЗНАЮТ?
При входе на знаменитый Карлов мост к нам подошел бородатый человек, раздававший рекламки органного концерта, и на вполне грамотном иврите сказал: «Шалом, Исраэль! Брухим ха-баим!» («Здравствуй, Израиль! Добро пожаловать»!) От этого стало так весело, что мы не стали выпытывать, откуда он знает иврит. Но не менее интересно, что он в состоянии опознать не просто евреев, а евреев из Израиля. Как? Мы не говорили между собой на иврите, на нас не было ни магендавидов, ни футболок с ивритской надписью. Как же, как? В свое время немцы отлавливали евреев по глазам. А что теперь стало опознавательным знаком евреев и израильтян?
Монастырь, принадлежавший рыцарскому Ордену крестоносцев с красной звездой. Какое название! Кажется, мы успели познакомиться с ними в прошлой жизни.
Некоторые рыцари свободно разгуливают по городу, бряцая мечами, и, надо сказать, выглядят вполне естественно. Как и солдаты королевской гвардии.
А в одном месте стоял самый настоящий король в мантии и короне.
На богато украшенном скульптурами мосту – столпотворение под звуки музыки в самом широком диапазоне: от шарманщика
и классического джаза до сольного исполнения «Аве Мария». И там же нас ожидало чудное зрелище: муниципальный инспектор с рулеткой обмеривал место, занятое торговцем сувенирами, и доказывал ему, что тот занимает на 10 см больше положенного ему пространства. Торговец размахивал руками, возмущался и пытался стать как можно меньше вместе со своим товаром, но, как он ни ужимался, неумолимая рулетка показывала, что ему придется платить штраф.
Дату строительства Карлова моста невозможно забыть, поскольку помешанный на астрологии Карл IV исходил из пирамиды нечетных чисел: 1-3-5-7. Жаль, что другие короли не были так оригинальны, иначе у нас в памяти осталось бы гораздо больше из того, что мы учили в школе и что со временем стало жертвой герра Альцгеймера.
Глядя на мосты через Влтаву, невольно вспоминаешь Париж, где правый и левый берег определяют не только топографию, но и статус. В Праге левый берег называется Мала Страна и на его осмотр советуют отвести не меньше одного дня. Там мы оказались на улице Неруды, любуясь барочными домами.
Поскольку улица названа в честь автора «Малостранских историй» Яна Неруды, тут же выяснилось, что его фамилию сделал своим псевдонимом чилийский поэт-коммунист Пабло Неруда, у которого два из четырех имен звучат как-то не совсем по-чилийски: Элиэзер Нафтали. Для будущего лауреата Нобелевской премии по литературе такое решение было, мягко говоря, престранным. Ну, представьте себе, что сегодня какой-нибудь литератор возьмет себе псевдоним Чехов или Лермонтов.
Над Влтавой висит огромный белый воздушный шар. Сначала подумали, что метеорологический, но это – аттракцион для любителей «экстрима». Впрочем, по этому шару вполне можно и ориентироваться тоже.
В первом же ресторанчике нас ожидало разочарование: «мясо по-жидовски» оказалось жестковатым куском говядины, а то, что называлось «венским шницелем», опозорило славные традиции столицы бывшей австро-венгерской империи.
В то же время чещские традиции свободолюбия были соблюдены. Картина во всю стену одного из залов Королевского дворца изображает событие, вошедшее в чешскую историю под названием «Выбрасывание из окна»: расправа с императорскими чиновниками, обложившими народ непомерными поборами. Мало того, таких «выбрасываний» было два: Первое и Второе. Как гласит молва, выброшенные с пятого этажа чиновники остались живы только потому, что упали в навозную кучу. В разгар социального протеста в Израиле некоторые горячие головы могут взять на вооружение такой метод борьбы.
А примером здорового чешского юмора стала лавка, где продается... смерть по выбору.
4. ЗДЕСЬ БЫЛ КАЗАНОВА
Куда ни повернешь, обвал ранней и поздней готики, барокко, рококо и арт-нуво. Дворцы и дома, храмы и особняки, башни и фонтаны – все по-разному прекрасны.
Не менее чудесны отдельные детали – гербы, эмблемы, барельефы и даже дверные ручки.
Староместская площадь совершенно обворожительна, и в прогулках по городу ее нельзя миновать – она притягивает, как магнит.
Толпы туристов собираются у ратуши каждый час, чтобы посмотреть на парад Христа с апостолами, за которыми появляется Смерть с колокольчиком, напоминая о скоротечности жизни трем адресатам: Похоти, Суете и ... Турку. Если предостережение первых двух еще как-то можно понять (мол, вместо блуда и суеты молись, постись и возносись), то выбор третьего кажется странным, если... Если не вспомнить о том, что у австрийцев давние счеты с турками. Поэтому на Карловом мосту одна из скульптурных групп – турок, стерегущий пленных христиан. А в гербе старинного чешского дворянского рода Шварценбергов (представленного ныне министром иностранных дел Карлом-Йозефом Ш., ошеломившим израильского коллегу «бабочкой», трубкой и княжеским лоском) красуется отрубленная голова турка, у которой орел выклевывает глаз. Более, чем актуально, на фоне войны на всех фронтах, объявленной нам Турцией.
На той же площади – Храм Богородицы перед Тыном, где захоронен прах датского астронома Тихо Браге,
хотя знакомые в Копенгагене показывали, по меньшей мере, две могилы своей знаменитости, вероятно, для поддержания национального достоинства.
Своими наблюдениями Браге заложил основу для орбитальных законов Кеплера, который тоже жил в Праге, да еще прямо у Карлова моста, так что мимо его дома-музея никто не пройдет и не удержит удивленного восклицания при виде четырех огромных пистолетов во дворе.
И еще один чудный дворец на Староместской площади принадлежал графине Берте Кински (в замужестве баронессе фон Зуттер), в нижнем этаже которого был галантерейный магазин Кафки-старшего и Немецкая начальная школа Кафки-младшего.
По иронии судьбы графиня-баронесса могла стать мадам Нобель, а стала нобелевским лауреатом за пацифистский роман «Долой оружие!» (интересно, читал ли его Хемингуэй?)
Увидев муниципального рабочего, который с раннего утра драил щеткой с мылом розетку на стене жилого дома, можно без труда догадаться, почему в Праге все здания находятся в таком ухоженном состоянии, и еше раз вздохнуть о плачевном виде любимого Тель-Авива.
Для удобства туристов путеводители указывают номера домов, которые следует рассмотреть повнимательнее, и, как правило, они того стоят. Например, такой:
А тех, кто сыт дворцами и домами, ждет бронзово-пустое одеяние в память о премьере в местном театре 29 октября 1787 года моцартовской оперы «Дон Жуан», которую автор посвятил «добрым людям Праги».
Прелюбопытный факт состоит в том, что, кроме автора, в театре был и Казанова, чьи любовные приключения стали основой либретто. Правда, на премьере он был занят совсем другим: держал в партере игорный стол, что в те игривые времена считалось обычным делом. Проверка в мемуарах Казановы показала, что автор дошел только до 1760 года и, увы, ни словом не обмолвился о Праге. Зато ссылка на Казанову позволяет наиточнейшим образом понять замысел скульптора: такое имя нарицательное, как «донжуан», безлико.
5. В ЕВРЕЙСКОМ КВАРТАЛЕ
Обязательной приманкой стал памятник Кафке, который перекликается с одеянием Дон Жуана.
Видимо, скульптора Ярослава Рону вдохновили строки из новеллы «Описание одной борьбы»: «С необычайной ловкостью я вспрыгнул моему знакомцу на плечи...»
Это – совсем молодой памятник, ему еще нет и десятка лет. Но он лучше всего прочего передает дух Кафки, и в определенном смысле стал живым воплощением «кафкианства».
Разве что место для памятника выбрано не совсем удачно – прямо у входа в синагогу. Почему же синагога? Ведь по большому счету у Кафки не было с ней ничего общего, как бы не хотели этого многие исследователи и мемуаристы.
Зато месторасположение статуи рабби Иегуды Ливы бен Бецалеля или МАХАРАЛА удивления не вызывает, потому что там, где сейчас стоит новая ратуша, когда-то проходила граница Еврейского квартала.
Скульптор Ладислав Шалоун использовал одну из легенд, окружавших создателя Голема: смерть не могла добраться до столетнего раввина до тех пор, пока он был погружен в изучение святых книг, поэтому она спряталась в розу, которую поднесла дедушке его любимая внучка.
Среди туристических маршрутов, кажется, еще нет «По следам Голема». А стоило бы сделать. Тем более, что сегодня нетрудно раздобыть робота в человеческий рост и написать на груди «Голем». Представляете, подходит такой робот к туристу и спрашивает: «Вы любите евреев?» В случае положительного ответа он его крепко обнимает, в случае отрицательного стреляет в него из водяного пистолета.
Каждый путеводитель рекомендует посетить старинное Еврейское кладбище, но одна лишь мысль о том, что надо платить за вход на еврейское кладбище, вызвала отвращение. При всем филосемитизме чешских властей и их заботе о сохранности Еврейского квартала, приносящего казне немалый доход, невозможно забыть о том, что стало с его последними обитателями. Для японцев и чилийцев весь квартал с шестью синагогами выглядит совершенной экзотикой, но еврейская душа в этом месте ноет и мучается от осколочного ранения памяти.
Евреев нет.
Исчез Господний люд.
В домах и в переулках их не стало.
Пусты в субботу синагоги тут,
И в пятницу не пахнет свежей халой.
Евреев нет.
Свершился Страшный суд.
За домом – дом, по улицам квартала
Ходила смерть, испытывая зуд
Забрать живых, и все ей было мало.
Евреев нет.
Как лавой, их смело.
Сравнится с кем же новая Помпея?
Все цело: бархат, серебро, стекло,
Но только нет ни одного еврея.
Евреев нет.
Старьевщиков, врачей,
Портных, раввинов – сколько их тут было!
Для нищих, неучей, ученых, богачей
Один конец: из них сварили мыло.
Евреев нет.
Ни криков, ни мольбы,
Ни суеты воскресного базара.
И в день предначертания судьбы
Здесь не услышать грозный звук шофара.
Евреев нет.
Под земляной горой,
Придавленные неизбывным горем,
Спят те, кто не сгорели. И порой
Сюда приходит ночью только Голем.
6. ГОРОД КАФКИ
Незачем состязаться с авторами сотен книг и статей, посвященных связям Кафки с его родным городом, где его лицо мелькает то на барельефе, то на мемориальной доске, то на рекламе.
«Гашек, Чапек и Кафка». Похоже на название адвокатской конторы, не правда ли? Или страховой компании, в которой работал доктор юриспруденции Франц Кафка.
Легко представить себе, как он шел на работу, помахивая портфелем из черной кожи и приподнимая шляпу при виде
знакомых дам.
Труднее представить, как среди такой красоты и каменного звона (а ведь это не метафора – так называется готический дом на Староместской площади) мог родиться процесс метаморфозы человека в одной большой исправительной колонии. Впрочем жизнь туберкулезного больного с отцом-деспотом вряд ли способствовала рождению других оттенков кроме гаммы черного цвета.
Кафка менял квартиры четыре раза. Перед войной пришлось уступить комнату в родительском доме замужней сестре с детьми. Потом мешали соседи, которые не давали работать. Потом хотелось более тихого и зеленого района. Одна из квартир Кафки была в доме на Золотой улице (на территории пражского Града), где за вход надо платить. Звучит так же смешно, как «за вход в провал», но это чистая правда.
В общем билете для осмотра Града пробивают дырочку при входе на узенькую улицу, где в бывших жилых домах открыты магазинчики, сувенирные лавки и музейные экспозиции вроде «Дома артиллериста», «Дома историка кино» и «Дома гадалки». В последнем
жила вдова фармацевта Матильда Прусова, ставшая гадалкой после гибели своего сына на Первой мировой войне. Настолько известной, что к ней приезжали из заграницы. Лежащие на столе череп, весы и толстенные медицинские фолианты напоминают о том, чем занимался покойный супруг Матильды. Сама же она так преуспела в своем деле, что в разгар Второй мировой войны одно из ее предсказаний стоило ей жизни: она предсказала скорое крушение Третьего рейха. Матильду Прусову арестовало гестапо и она умерла под пытками.
В сердцевине Града – кафедральный собор Св.Витта, поражающий дерзостью математически-точного замысла и мощным великолепием исполнения.
Возвышаясь над городом, соборные башни напоминают ракеты на старте, которые вот-вот взлетят и с ревом унесутся в вечность, прославляя не только Всевышнего, но и архитекторов, послуживших Ему своим ремеслом.
И здесь тоже мы не будем гнаться за искусствоведами, да еще морочить голову статистикой. Но почти 600 лет работы над собором говорят сами за себя. За много столетий до «Святого семейства» Гауди его коллеги Матье из Арраса и Петер Парлерж из Швабии сотворили чудо, которое трудно назвать просто собором. Потому что соборов много, а этот – один. Причем только в этом случае восхищение архитекторами и признание их заслуг было таким, что им выпала совершенно уникальная честь: их бюсты поставили в соборе Св. Витта рядом с бюстом императора Карла IV.
На площади перед собором – Св. Георгий, убивающий дракона.
Этот сюжет разработан бессчисленное множество раз с вариациями размеров: то святой больше дракона, то дракон больше святого, то оба огромны. Здесь же все наоборот: и святой щупловат, и дракон какой-то слабосильный, похожий скорее на червяка, чем на полноценного дракона.
Кроме крупногабаритных памятников на улицах и площадях пражские садики и пьяццы, полные очарования, населены небольшими и совершенно живыми скульптурами.
У входа на Карлов мост билеты на прогулочный кораблик продают одетые в морскую форму... негры. Ну, хорошо, африканские граждане неизвестной национальности. Когда выяснилось, что отход через минуту и в стоимость билета входит кофе, лимонад или мороженое, черный моряк неожиданно закричал нам по-русски: «Садися в первый парахода. Мороженое кушать!» Вот она, сила цивилизации!
Поплавав по Влтаве, кораблик свернул в речку с чудным названием Чертовка, протекающую в центре местной «Венеции».
Кавычки означают, что до Венеции ей так же далеко, как Праге – до Африки. Но именно там работает ресторан, находящийся в здании бывшего... морга. Не знаю, как это влияет на аппетит посетителей, но говорят, что это – один из самых дорогих ресторанов.
В своем рассказе о Праге вышеупомянутая девочка немало веселила пассажиров, легко переходя с английского на немецкий, и обратно. Немцы всю дорогу смеялись ее шуткам, пока она не рассказала о планах Адольфа Эйхмана открыть в Еврейском квартале «Музей исчезнувшей расы». Немцы больше не смеялись.
7. СЕМЕЙНОЕ
По дороге в замок Глубока мелькнул указатель «Пизек». А потом вдали показался городок. Это название я помнил с детства из рассказов отца, который произносил его гораздо смешнее: Писек. Автобус остановился на бензоколонке, чтобы экскурсанты могли поПИСЕК, и там же гид объяснила, что название происходит от чешского слова «песок». Мол, когда-то здесь намывали золотой песок.
А летом 1945 года в Пизеке располагалась редакция армейской газеты, в которой служил мой отец – бравый гвардии майор. На снимках того времени он запечатлен не только в форме, но и в цивильном костюме, под руку с молодыми, смеющимися пражанками. Судя по их веселым лицам, они были безмерно благодарны освободителю от немецко-фашистского ига. Тогда советские танки в Праге встречали охапками цветов. Бутылки с зажигательной смесью пошли в ход только двадцать три года спустя.
Когда майор уехал из Праги в Пизек, ему прислали открытку, сохранившуюся в нашем домашнем архиве. На ней – довоенный снимок Вацлавской площади, по которой тогда еще ходил трамвай, огибая памятник Св. Вацлава.
Но самое замечательное – адрес: «Отель «У золотого кола». Русскому майору». И ведь дошло! Интересны и две подписи: Герма и Хела Новакова. Видимо, майор произвел на обеих женщин такое сильное впечатление, что они были бы рады, если бы он еще раз освободил Прагу.
Так замкнулся семейный круг.
Кстати, отец Кафки был родом из деревни рядом с Пизеком.
8. КНЯЗЬЯ И ВАМПИРЫ
Замок Глубока называют «чешским Виндзором». Элегантно вытянутый, многобашенный, псевдоготический замок на скале великолепен и снаружи, и внутри.
Кажется, что его владельцы где-то неподалеку – к примеру, поехали поохотиться на оленей. Оленьи рога украшают стены внутреннего дворика с добавлением имени охотника. А в других частях замка под рогами указано, когда и в каком месте застрелили оленя.
В отличие от других стран и других замков, где туристов ведет экскурсовод, здесь все доведено до автоматизма: служительница заводит группу в зал, плотно закрывает двери и включает магнитофон с записью на доброй дюжине языков. Не зная языка, но слыша привычные имена и названия, она показывает рукой в нужную сторону. Но запись есть запись, и порой это приводит к комическим казусам. «Слева от двери, в шкафу вы видите большую золотую вазу...» – несется с пленки. Но вазы нет. Где же она? На реставрации.
Отчего же возникает иллюзия, что хозяева замка скоро вернутся?
Да оттого, что здесь все осталось в целости и сохранности. В этом смысле Глубоку смело можно сравнить с Версалем, где коммунары разворовали все, что можно. В Глубокой же во время войны стояли эсэсовцы, которые, к счастью, по какой-то причине не успели вывезти всю замковую утварь. И сегодня ты видишь не только инкрустированные столы, книжные шкафы и комоды из красного дерева с дивной резьбой, но и совершенно бесподобные голландские гобелены, фарфор, венецианские люстры, рыцарские доспехи и редчайшую коллекцию холодного и огнестрельного оружия. И, наконец, портреты. Век за веком, князья и княгини, которые меняли и перестраивали замок, в чем особенно преуспела самая знаменитая его обитательница – княгиня Элеонора из Лихтенштейна. Конечно, за последние полтораста лет наши представления о женской красоте изменились, но ее следы определенно видны на разных портретах княгини, где повторяются блестящие ярко-черные глаза, исполненные любопытства. О безвременно умершей Элеоноре ходили разные слухи, самый эффектный из которых гласил, что она была... вампиром. Те, кто видели фильм «Волк» с Джеком Никольсоном, оценят сюжет. Говорят, что, не сумев забеременеть, Элеонора нашла в старинных книгах рецепт: пить волчье молоко. По всей округе ей ловили волчиц, которые во время дойки завывали страшными голосами. Молоко помогло, Элеонора родила сына, и к ней прилипло прозвище «Волчья мать». Рентгеновский снимок одного из портретов княгини показал, что на том месте, где она, одетая в охотничье платье, держит ружье, был нарисован волк, на которого она опиралась. Когда волка замазали, рука повисла в воздухе. В самом ли деле Элеонора позировала вместе с волком или художник его пририсовал по просьбе княгини, они – княгиня и волк – соединились при жизни и, тем более, после смерти.
В автобусе гид не нашла ничего лучше, как поставить псевдо-документальный фильм о вампирах, чьи скелеты якобы нашли недалеко от замка со следами осинового кола, воткнутого прямо в сердце.
Но гораздо приятнее думать о том, каким отменным вкусом и несомненными талантами дизайнера обладала княгиня Элеонора, сделавшая эскизы потолка в нескольких залах и мебели для своего будуара.
В библиотеке лежали самые настоящие инкунабулы и старинные манускрипты в деревянных досках под замком. А среди 12.000 томов у последнего владельца замка остались «Робинзон Крузо» и романы Агаты Кристи.
В центре курительного салона на столе стояла знакомая доска, о которой было сказано: «Это – одна из древнейших игр, в которую играли еще в Древнем Риме». И что же это за игра? Нарды, известные в Израиле, как «шеш-беш».
Девиз Шварценбергов на мраморном камине звучал как-то неприлично: «Nil nisi rectum». Rectum? Прямая кишка? Нет, конечно. Видимо, «Ничего кроме честности» или, учитывая особенность средневековой латыни, второй вариант: «Только справедливость».
9. ЖИВОЕ СРЕДНЕВЕКОВЬЕ
Чешский Крумлов – это машина времени в действии. Отъехав на юг всего 130 км от Праги, вы попадаете в настоящий средневековый город, где с XIII века время не просто остановилось, но растеклось по улицам и переулкам, площадям, мостам и арочным сводам, крепостным стенам и дворцовым залам. А вокруг, извиваясь, течет Влтава, которая в 2002 году и здесь показала, на что способна река под названием «дикая вода».
Визуально единственная разница между толпами исчезнувших крумловцев прошлых веков и нынешних туристов – в одежде и в прическах. Да еще редкие автомобили портят вид, разбивая иллюзию перемещения на восемьсот лет назад. В остальном же тут мало что изменилось, и весь Крумлов мог бы походить на театральные декорации, если бы не его подлинность.
Таким он был, таким он и остался. Замок, костел, дома и настенные росписи, камни мостовых – все, как было раньше при разных владельцах здешних мест, менявшихся до или после междоусобиц, дарений и наследования.
Красная черепица, так прижившаяся в Израиле, чудесно гармонирует с зеленью окружающих лесов, а в бывшем крепостном рву резвятся бурые медведи. В каком-то смысле слова весь Крумлов заслуживает названия «медвежий угол». Его нахождение на краю империи привело к тому, что самым шумным событием в анналах местной истории осталось зверское убийство дочери банщика, которую зарезал душевнобольной незаконнорожденный сын императора Рудольфа II Габсбургского.
Войны и разрушения обошли Крумлов стороной, поэтому здесь уцелели средневековые дома вместе с превосходными фресками.
Среди прочих дворянских родов свой отпечаток наложили все те же Шварценберги из Глубокой, ставшие владельцами Крумлова на добрых двести лет. Так что и в здешнем замке сохранились покои неутомимой княгини Элеоноры, которая больше всего на свете обожала перестройку.
Как раз в Крумлове – не в Праге – нас ждала самая вкусная трапеза в самом необычном месте. Точнее, в бывшей тюрьме с застенками и даже сохранившимися кандалами, а также кое-какими орудиями допроса с пристрастием.
Черное пиво было отличным. Отбивная с картофелем тоже. Но коронным номером стал «суп в хлебе». Представьте: круглая буханка черного хлеба с вырезанной шляпкой. Приподнимаете шляпку и – вуаля! – внутри благоухающий суп с волокнами сыра, который можно закусывать той же шляпкой. Да еще под заунывную средневековую музыку, призванную создать необходимую атмосферу. Но для этого вполне хватало кандалов.
10. ГОРОД МУХИ
В той же мере, в какой Прагу можно назвать «городом Кафки», ее смело можно назвать «городом Мухи». Творчество блистательного мастера арт-нуво осталось всюду – от величественного Общественного дома (муниципалитет)
до витража в соборе Св. Витта.
Выставка работ Альфонса Мухи (1860-1939) на Староместской площади стала настоящим подарком для всех, кто туда пришел. Этот замечательный рисовальщик прожил долгую жизнь.
Она могла бы длиться еще дольше, если бы не допрос в гестапо, после которого у старого художника не выдержало сердце. Немцам хватило того, что Муха был масоном и юдофилом. Но он был еще настоящим чешским патриотом, и после создания чешской республики вернулся из Парижа, чтобы послужить родине. И он ей послужил! Первые почтовые марки, ассигнации, плакаты и, конечно же, участие в оформлении зданий. Диапазон Мухи был поистине безграничен: эскизы столовых приборов и ювелирных украшений, открытки и ресторанные меню, миниатюры и декоративные панно, живопись и пастели. Репродукции его работ можно найти на официальном сайте
www.muchafoundation.org,
поэтому мы ограничимся только одной работой: афишей для спектакля Сары Бернар, с которой началась международная слава Альфонса Мухи.
А в Крумлове даже продавали зонтики, расписанные «по мотивам Мухи».
Если стиль – это человек, то в случае Мухи человек – это стиль. Арт-нуво в одном лице. Разумеется, Муха был не один. Но в залах его выставки это ощущение пропадает. Человек-оркестр, чья музыка – от флейты до органа – доверху наполняет тебя радостью жизни.
В советской Чехословакии Муху замалчивали все послевоенные годы, и воскресили только в конце 90-х, благодаря неустанным трудам его семьи. Не знаю, насколько Муха известен в России, которая была ему очень близка. Всю юность он проходил в косоворотке, а за год до Первой мировой войны побывал в Москве, сделав преинтересные снимки. Вообще Муха был вполне профессиональным фотографом, благодаря чему остались не только фотографии его натурщиц, но и редкостный снимок полуголого Гогена, с которым Муха одно время делил парижскую студию.
Я сказал, что наши представления о женской красоте изменились, но эти перемены не коснулись томительно-влекущих женщин в травах и цветах на картинах Мухи.
Хочется рассказывать об Альфонсе Мухе еще и еще.
И точно так же хочется еще и еще рассказывать о Праге, которая завораживает, обволакивает, очищает от повседневных забот-хлопот и делает любого человека счастливым хотя бы на несколько дней.
Вы не были в Праге? Так чего же вы ждете!
|