|
1. Улица Рубикон
Кто, будучи в Риме, не бросал монету в фонтан Треви, чтобы сюда вернуться. Мы тоже бросали. И что вы думаете? Вернулись.
Посещение музея виллы Боргезе с годами стало таким же обязательным, как всемирное паломничество в Ватикан. Потому что здесь представлена чуть ли не вся история итальянской живописи и скульптуры, собранная в пятитомнике Вазари, включая его собственную картину. Из одного зала в другой дыхание перехватывает от шедевров, будь то «Похищение Прозерпины» Бернини – чего стоят пальцы Плутона, вжатые в мраморное бедро до дрожи живой женщины, так что там остались вмятины; печальное лицо совсем не похожего на победителя мальчика Давида с выплывающей из темноты отрубленной головой Голиафа на картине Караваджо; или всегда чарующие пейзажи Каналетто, чей гобелен поселился у нас дома после поездки в Венецию.
Следует всерьез отнестись к бронированию билетов не позднее, чем за неделю, потому что иначе туда не попасть.
http://www.florenceart.it/booking/borghese/
Будучи на вилле Боргезе, можно за полчаса пересечь напрямую дивный парк, чтобы зайти на виллу Юлия (на итал. – Джулия), которую Папа Юлий III построил себе для уютных чаепитий на свежем воздухе. Во-первых, сама вилла изящна и превосходно спроектирована.
Во-вторых, именно здесь находится крупнейшая в мире коллекция этрусского искусства: амфоры, оружие, саркофаги, домашняя утварь, украшения. Кем бы ни были этруски и какой тайной не было бы окутано их происхождение и появление на севере Аппенинского полуострова, одно очевидно: их работы во много раз прекраснее того, что предлагает XXI век во всех перечисленных жанрах. Их фантазия, изысканность, тонкость и мастерство исполнения, ошеломительная правдоподобность лиц и тел – все это наполняет тебя той же радостью жизни, которая была свойственна авторам всех этих клинков, фигурных ручек, гравированных бронзовых зеркал, ларцов, кубков и даже пилочек для ногтей. Этой радостью буквально дышит терракотовое изваяние супругов из раскопанного некрополя: полулежащий мужчина обнимает за плечи женщину. Оба улыбаются. Изначально у них в руках были кубки. Сегодня кубков нет, но радость осталась.
После музеев – в город.
Спустившись по знаменитым «испанским ступеням» к фонтану,
видишь, как короток путь от русской литературы до английской: в Швейцарии это – три километра от Набокова к Байрону (см. «Швейцария: как сыр в шоколаде»), а в Риме – полкилометра от Гоголя (см. «Италия: 30 лет спустя») к Китсу, который умер от наследственного туберкулеза в доме слева от «ступеней» (если стоять к ним спиной), где теперь находится его музей.
В древнюю церковь Св. Петра-в-Веригах на одноименной площади все приходят, чтобы увидеть могучего мраморного Моисея работы Микеланджело. Церковь расположена недалеко от Колизея, но лучше выйти на станции метро «Кавур» (в честь первого премьера объединенной Италии, графа Кавура, который сказал вещие и столь актуальные слова: «Не путайте крики на площади с выражением общественного мнения») и спокойно дойти до трех лестничных маршей, ведущих на площадь. В этом подъеме есть необходимое ожидание встречи с великим. Другой совет связан со временем посещения, чтобы не попасть в перерыв: церковь закрыта с 13.00 до 15.00.
О скульптуре Моисея уже написаны тысячи научных статей, но у еврея, приезжающего из Израиля, возникает только один вопрос (судя по перешептыванию на иврите немолодой супружеской четы): «Это – наш Моше?»
Да, это он.
Нечеловеческого роста (за ним не угнаться ни одному баскетболисту), физической силы, о которой могут мечтать все штангисты и борцы, а о такой мускулатуре могут мечтать все культуристы. Однако совершенно ясно, что Микеланджело изваял титана духа. Только титан мог справиться с 600.000 возмущенных евреев, очумевших от перспективы бродить по пустыне сорок лет. Забавно другое: став элементом надгробия Папы Римского Юлия II «Грозного», еврейский вождь заставил все будущие поколения забыть о Папе, который так благоволил к скульптору.
Тот же эффект в Пантеоне, где усыпальницы итальянских королей не могут конкурировать с гробницей Рафаэля: над ней повисли две печальные бронзовые птицы, а в нише стоит мадонна с младенцем. Между прочим, все виденные мадонны с младенцами отличаются одной странностью: тонкие мадонны всегда прекрасны, а толстые младенцы всегда уродливы. Может, дело в том, что мадонн писали и ваяли с натуры, а младенцам оставался некий конвейерный стандарт?
Все, кто приезжают в Рим, неизбежно оказываются на Капитолийском холме,
поднимаясь на него с площади Венеции или с развалин Форума. Прямо под холмом проходит улица Театра Марчелло, по которой надо пройти до конца, повернуть направо на улицу Фунари и продолжать движение прямо, пока не выйдете на очаровательную пьяццу Маттеи.
Такое ощущение, что если бы не одноименное стихотворение Бродского, плошадь с фонтаном не стала бы так популярна у туристов с русскими корнями. Но она определенно того стоит. А уж фонтан – тем более!
За последние сто лет бронзовых черепашек уже трижды похищали, но их копии все так же весело карабкаются в чашу, подталкиваемые сильными руками нагих юношей, чьи тела наполовину побелели от бесконечно текущей воды, разъедающей бронзу.
Полюбовавшись замком Св. Ангела с воистину божественной перспективой Ватикана,
можно перейти мост через Тибр,
дойти до соседнего моста Умберто I, и рядом с музеем Наполеона спуститься по ступеням на улицу дель Орсо. Дальше несколько улиц сливаются в одну, где за каждым поворотом ожидают все новые сюрпризы.
Прогулка по Риму позволяет также составить маленькую коллекцию замечательных названий: улица Пропаганды, улица Неофита и... вы только послушайте! – улица Рубикон.
И ведь живущие там люди переходят ее по несколько раз в день.
Стоит купить единый билет на метро-автобус-травмай (на один день – 6 евро, на три – 16,50), что сэкономит много времени, даст возможность отдохнуть по дороге и спокойно осмотреть город из окна автобуса или травмая. Такой билет лучше и проще купить в любом табачном киоске под буквой «Т», которая по всему городу видна издалека. Что касается метро, самое хорошее в нем, что всего две линии А и Б просты, удобны и понятны для иностранцев. Поезда ходят часто и по расписанию. Но выглядят они так же жутковато, как и все станции: грязные, темные, заплеванные и разукрашенные граффити. В дополнение к этому часть поездов без кондиционеров, а в «час пик» начинается настоящее смертоубийство. Кроме того, в метро орудуют высокопрофессиональные карманники. Впрочем, не только там: специалисты такого класса пользуются легкомысленностью сотен тысяч людей, которые бродят по вечному городу с разинутыми от восхищения ртами, забыв о кошельках.
Воскресная поездка на блошиный рынок в районе Трастевере, на другом берегу Тибра, не вызвала никаких особых ощущений: капля антиквариата в море ширпотреба, а среди груды книг – «Коммунистический манифест» и учебник иврита.
2. Фрески от Луки
Будучи в Риме, хочется поездить по окрестностям. Так мы поехали в Орвието, о котором были много наслышаны.
Как это сделать? Проще простого. Заранее купить на ж/д вокзале «Термини» билеты до Орвието в оба конца с тем, чтобы сесть на самый ранний флорентийский поезд.
http://www.raileurope.co.il/
Если ваш бюджет ограничен, можно взять билет за 7,5 евро только до Орвието. А оттуда уехать за те же деньги послеполуденным поездом. Потому что, если вы захотите вернуться в Рим пораньше любым поездом, он может оказаться полукупейным, билет будет вдвое дороже и придется оплатить разницу в цене.
Вся поездка занимает чуть больше часа, за окном – сплошная пастораль из полей, лесов и рек, а поезд идет в гору, отчего начинает закладывать уши.
У выхода со станции – фуникулер, на котором за 1 евро поднимаешься... на утес. Побывавший здесь Карел Чапек написал, что этот городок «угнездился на столешнице своего рода каменного стола, который торчком вылез из земли до головокружительной высоты (...) полутора тысяч – но не метров, а лет...»
У фуникулера дежурит бесплатный минибус, который ползет вверх, кружит по узким улочкам, еле протискиваясь между старинными домами, и, наконец, выкатывается прямо на небольшую Соборную площадь.
Кафедральный готический собор делает ее еще меньше, улетая в небеса и заслоняя собой буквально все. Мрамор, мозаика, кружевная резьба по камню, бронзовые статуи, витые декоративные колонны, барельефные композиции – всего этого так много, что хватило бы на десяток церквей.
Где бы вы ни находились, собор неотступно следует за вами.
Собственно, этот собор, который строили триста лет, и привлекает сюда туристов, начинающих разглядывать бесчисленные детали парадного фасада, которые по сути дела иллюстрируют чуть ли не треть Ветхого завета.
Но вслед за Чапеком нас наповал сразил не столько собор, сколько одна из трех часовен, которую «от пола до потолка расписал Лука Синьорелли, странный и великий художник, одержимый видениями человеческих тел. Ему мало было «Страшного суда» с целыми слитками превосходно вылепленной мускулатуры: он еще окаймил всю часовню медальонами, из которых каждый – как иллюстрация к Дантову «Аду», и все связал между собою арабесками, состоящими из гирлянд человеческих тел в самых удивительных положениях и ракурсах. Казалось, художник никак не может насытиться видом человеческого тела в движении...» Ради этих фресок, закончил Чапек, «стоит свернуть с торных итальянских дорог и подняться на скалу Орвието».
Чапек не упомянул о том, что, стоя перед «Концом света» в четырех частях, мы видим в левом углу фрески на северной стене автопортрет самого художника – полностью одетого среди обнаженных тел, спокойного и невозмутимого среди обезумевших людей, прекрасного в своем величии и благородстве среди уродов и монстров.
Первичное предположение, что Синьорелли, подобно Микеланжело, тайком пробирался в мертвецкую, чтобы изучать анатомию человека, оказалось не столь далеким от истины. С той разницей, что Синьорелли вскрывал трупы на городском кладбище, изучая анатомию изнутри в самом прямом смысле слова. Когда умер от чумы его сын, художник делал с него наброски под безутешные стенания родни, чтобы потом использовать их в образе мертвого Христа.
А фрески Синьорелли не только стали наглядным учебным пособием для многих художников, но и вдохновили Микеланджело, когда он расписывал алтарную стену Сикстинской капеллы сценами «Страшного суда».
Что еще делать в Орвието? Дегустировать хваленое местное белое вино «Монтефиасконе». Думать об этрусках, которые были здесь первыми, а то и пойти на экскурсию по вырытым ими подземным залам, где сохранились ниши для погребальных урн. Не забывая при этом, что Орвието находится на вулканической почве, и его сохранность – такое же чудо, как еще не утонувшая Венеция и еще не рухнувшая Пизанская башня.
И, конечно, рассматривать и фотографировать средневековые улочки, где рыцари выглядят намного более естественно, чем автомашины.
А по пути остановиться около углового барельефа «Святое семейство», свидетельствующего о победе примитивизма над классицизмом.
Здесь же мы пополнили свою фото-коллекцию дверных колец, одно из которых укреплено на двери дантиста с простой итальянской фамилией... Микеланджели.
Ну и, наконец, не уезжайте из Орвието без местной керамики. Скажем, разноцветного кувшинчика для оливкового масла, который будет стоять на кухне, напоминая об одном из счастливейших дней вашей жизни.
|